РЕМОНТ ПРИБОРОВ

 

 

 

 

 

ГРАЖДАНСКАЯ ЛИРИКА

 

 

 

 

 

 

 

 

 


 

 

Предисловие

 

Летом 1974 года я отправился в ДЭЗ №10 Тушинского района получать новый паспорт взамен утерянного. Жившим при Советской власти известна эта унизительная процедура. День, а может быть, и неделя были безнадежно испорчены. Томясь в порядочной  очереди, я от нечего делать стал читать стенную газету ДЭЗа, ожидая встретить там призывы бороться за культуру уборки лифтов и очковтирательские отчеты о количестве сэкономленных веников.  Обнаружив в стенгазете поэтический раздел, однако, уныние мое безвозвратно рассеялось! От шести стихотворений, кое-как отпечатанных на машинке «Москва», несмотря на их определенную бесхитростность, на меня повеяло истинным вдохновением.  Правда, я недолюбливал Советскую власть, а эти стихи ее воодушевленно защищали. Но главным в них,  несомненно, была глубокая вера, подлинная искренность! Меня окликнули. Я увидел смущенного  юношу с горящим взором и с разводным ключом в руке. Это и был Ремонт Приборов, работавший тогда в ДЭЗе сантехником, а вечерами учившийся на инженера-ассенизатора. Разумеется, о публикации этих стихов в мейнстримовской печати  не могло быть  и речи. Советской власти требовались не убежденные сторонники, а прожженные циники. Мы немало сокрушались об этом в тот вечер на кухне моей тушинской квартиры, обмывая новый паспорт, полученный без очереди с помощью моего даровитого нового друга.

            Ремонт Приборов - скромный, услужливый, талантливый, всегда при бутылке андроповки, а то и двух  - вскоре прочно вписался в круг «Московского времени», сблизившись и с Сопровским, и с Гандлевским, и с Цветковым, и с Виталием Дмитриевым, и с Юрием Кублановским, а впоследствии - и с Тимуром Кибировым. Тогда же он взял себе этот псевдоним, хотя никогда не скрывал своей настоящей сибирской фамилии - Ремонт Бытовых-Приборов.

            Ремонт Приборов - один из тех поэтов, настоящий расцвет которых начался с переходом России к рыночной экономике. Его лира отзывалась едва ли не на все ключевые события последних лет. Вдумчивый читатель отметит некоторую противоречивость эволюции поэта от коммуниста к демократу, но в том и состоит своеобразная прелесть его творческого пути. (Вспомним, сколько лет потребовалось, например, Бродскому, чтобы расстаться с заблуждениями юности и гневно бросить свой партбилет на стол секретарю санкт-петербургского обкома КПСС!) Печатается он редко и неохотно, отчасти от скромности, отчасти по причине материальной независимости, заработанной честным и нелегким трудом. Сочинил волнующие, страстные пьесы из истории отечества. Осудил масонов в гневной басне. Воодушевленно занимается просвещением новых русских детей (никогда не забуду, как, протягивая какому-то пятилетнему мальчику на детской площадке пластинку жевательной резинки, Ремонт вдруг обильно прослезился. «Что с тобой, друг мой?», осведомился я. «Младенца ль милого ласкаю, - вдруг срифмовал мой талантливый товарищ, - уже я думаю – прости! Тебе я место уступаю, мне время тлеть, тебе – цвести!» Жаль, что большинство подобных восхитительных экспромтов так и остались несобранными… Наш питерский друг Виталий Дмитриев рассказывал мне, как они с гостившим у него Ремонтом в белую ночь возвращались пешком из гостей; Дмитриев, чуть отстав, зашел в кусты по известной надобности, и вдруг услышал растерянный голос поэта: «Вот бреду я вдоль большой дороги в тихом свете гаснущего дня. Тяжело мне, замирают ноги, друг мой милый, видишь ли меня?». Вот в каких обстоятельствах иной раз рождаются творения, которые впоследствии заслуженно входят в золотой фонд поэзии российской).

 Возможно, будущему литературоведу окажется интересен мемуарный цикл "Литературные встречи" (помню, как Ремонт, скромняга, переминаясь с ноги на ногу, робко попросил - и получил - разрешения написать этот цикл, как и некоторые другие, от моего имени). 

            Особняком стоит вопрос о стихах, искалеченных постсоветской цензурой. Гордый Ремонт выступал категорически против включения их в настоящий сборник. Мне едва удалось уговорить его передать мне свои старые рукописи, которые и воспроизводятся здесь, порою - с цензурными поправкам и восстановленным исходным текстом, что дает читателю возможность лишний раз вспомнить о свинцовых мерзостях большевистского режима, беспощадно душившего всякое проявление свободной мысли.

            Я рад возможности представить читателям книгу этого даровитого самородка.

 

            Бахыт Кенжеев

 

 

 

 

 

 


ТРИ ЮНОШЕСКИХ СТИХОТВОРЕНИЯ ИЗ СТЕННОЙ ГАЗЕТЫ ДЭЗа №10 ТУШИНСКОГО РАЙОНА (1969-1974)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.

 

Как мечту бы воплотить мне в жизнь?

Помоги, любимое ЦК!

Не возьмем подонков в коммунизм,

Пусть и не свершившийся пока!

 

В коммунизм навеки я поверил.

Он на свете самый добрый строй.

Подлецов оставить бы за дверью

В коммунизм - так думаю порой.

 

Счастье жизни - в верности идее.

Не в безделье счастье,  а в борьбе.

Друг мой! Вижу суть твою в звезде я,

Что с рожденья светится в тебе.

 

Мы для той звезды живем на свете,

Покоряем космос и тайгу.

Коммунизм познают наши дети.

Мы живем на светлом берегу.

 

Прощелыги мира капитала!

Не понять вам трепетной мечты!

Не понять вам чистоты кристалла,

Коммунизма юной красоты!
2.

 

Хочу рассказать, как всем сионистским мордам

Был недавно решительный дан отпор.

Как Леонид Ильич встречался с президентом Фордом

И имел с ним долгий продолжительный разговор.

Они. Встречались. В районе Владивостока.

Леонид Ильич, Форд и другие официальные лица.

И сумели быстро и с толком

О многих важных материях договориться.

Скоро состоится подписание договора.

В переговорах достигнут существенный прогресс.

Весь мир теперь уважает без спора

Миролюбивую политику КПСС.

Пускай сионисты, собаки, воют

На наши идеалы, как на луну!

Меня, если честно, от ихнего вою

Разве что тянет ко сну.

Но я не сплю! Ничего мне не снится!

Я твердо знаю один непреложный факт:

Не позволим изменникам эмигрировать за границу,

Но будем поощрять культурный контакт!
3.

 

Хочу коснуться вопроса о так называемых литераторах,

Вроде Солженицына, известного всем,

А если точнее - о гадах и плагиаторах,

Спекулирующих на поднятии антисоветских тем.

Их "успех", раздутый и безусловно временный,

Все-таки вызывает у меня печаль,

Потому что получает нобелевскую премию

Всякая антисоветская шваль.

Ведь данная премия - вроде награды

За прогрессивные книги, полезные мне и вам!

А такой "успех" - вроде Герострата,

Который, как известно, поджег один древнегреческий храм!

Писания Солженицына и ему подобных

Только разжигают мировую войну.

Поэтому они чрезвычайно удобны

Всем, клевещущим на нашу страну.

Я посадил бы Солженицына в клетку.

Но наша партия мудрей, чем я.

И вот мы безмятежно продолжаем пятилетку,

А этого буржуазного наймита выслали к чертовой матери!


«Ах, корнет, я люблю цветы и стихи,

но уйти не могу от тоски.

Все мне чудится – Богом за наши грехи

Нам ниспосланы большевики.

Вот вальсирую с вами, а в сердце тоска

Переходит в обиду и страх –

Все мне чудится злое лицо мужика,

Что над нами встает в небесах!»

 

«Ах, когда победит большевик, ma belle,

то в России не станет тогда

ни балов, ни церквей, ни богатых земель,

ни смирения, ни стыда!

Оттого-то, ma belle, пока Гавриил

Не сыграет последний сбор,

Надо бить мужичье из последних сил,

И рубить, и стрелять в упор!»

 

И мелодия смолкла. И в тот же миг

В веселящийся светлый зал

Леденящей походкой вступил большевик

И негромко, но внятно сказал:

«Веселись, веселись, загнивающий класс!
На тебя мы управу найдем!
Ты силен угнетеньем трудящихся масс,

и чужим подневольным трудом!»

 

«Кровопийцы! Мучители Наших детей!

Отниматели жизненных благ!»

И заплакали дамы, а старый лакей

Опрокинул господский коньяк.

Но раскатистый гром с возмущенных небе

Продолжать повелел торжество!

Большевик же усатый бесследно исчез,

Будто не было вовсе его.


Благодарное послание академику Игорю Шафаревичу,

раскрывшему тайну так называемого “малого народа” и

вреда, приносимого им России и иным странам

 

 

Князь Игорь! Новый наш Мессия!

Спустился на манер орла,

И благодарная Россия

Свои расправила крыла!

 

У ней особенное знамя

И уникальная стезя!

Ей с вероломными жидами

Водить компанию нельзя!

 

Спасибо, мудрый академик!

Теперь мне ясно, наконец,

Что у еврейцев куча денег,

Но нет ни чести, ни сердец!

 

Долой трактирного Иуду,

пусть катит в свой чесночный рай,

а наша Родина повсюду

развесит надпись “Юден-фрай”!

 

 

                              1980

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ПАТРИОТИЧЕСКИЕ ПОСЛАНИЯ И ОДЫ

 

(1991)

 

 

 

 

 

 


       

ПАТРИОТИЧЕСКОЕ ПОСЛАНИЕ ПОДРУГЕ ЗОЕ В ЧЕСТЬ ПАДЕНИЯ

БОЛЬШЕВИСТСКОГО РЕЖИМА

 

 

Ты помнишь ли, милая Зоя,

весь коммунистический бред,

кошмарные годы застоя,

наследие сталинских лет?

 

В Европе - советские танки,

в России - цензура и мрак,

террор большевистской охранки,

Мордовия, Горький, Гулаг...

 

Бывало, в мечтах беззаботных

зайдешь в угловой гастроном -

и видишь убитых животных,

лежащих в отделе мясном.

 

Мясник, полыхая здоровьем,

хохочет, и рубит сплеча,

гуляет по спинам коровьим

тяжелый топор палача...

 

О, сколько таких преступлений.

над коими нынче дрожим,

свершил отвратительный Ленин

и сталинский гнусный режим!

 

Друзья, воспоем Горбачева,

за нас его сердце болит,

он честен, он даже корову

казнить без суда не велит.

 

А Ельцин! О, доблестный Боря,

навек покоривший меня,

когда он с отвагой во взоре

Янаева сбросил с коня!

 

Прощайте навек, коммунисты!

Я с вами дружить не хочу.

У власти теперь гуманисты,

у каждого по калачу.

 

И вновь я ликую, и снова

душа пребывает в раю,

когда у прилавка мясного,

пустого прилавка стою.

 

ОДА НА ПАДЕНИЕ БОЛЬШЕВИСТСКОГО РЕЖИМА, ВОСХВАЛЯЮЩАЯ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ г-на Б.Н. ЕЛЬЦИНА и СОСТАВЛЯЮЩАЯ ПОДРАЖАНИЕ ИЗВЕСТНОЙ ОДЕ Александра СОПРОВСКОГО "На взятие Сент-Джорджеса"

И се! марксизма пал оплот!

А. Сопровский

 

Восславим доблесть и свободу!

Я кровью сердца говорю,

когда в слезах слагаю оду

уральскому богатырю!

 

С него страна не сводит взоров,

И мир им очарован весь!

Ужель из гроба встал Суворов?

Или Кутузов снова здесь?

 

Нет, не стяжатель старой славы!

иных времен передовик

для процветания державы

бесстрашно встал на броневик.

 

Не испугавшись негодяев,

за ним восстала вся страна,

коварный посрамлен Янаев,

и Русь святая спасена.

 

И се, Тавриды скорбный пленник

вновь у кормила корабля,

и схвачен за руку изменник

в палатах древнего Кремля.

 

Ликуй же, росс! Твоя отчизна

освободилась от оков,

кошмарный призрак коммунизма

нас устрашил - и был таков.

 

Кто от народа глаз не прячет?

Кто непреклонный демократ?

Кого страшится аппаратчик

и большевистский казнокрад?

 

Трехцветное вздымая знамя,

ты гордо, честно правишь нами,

вовек героем русским будь,

гроза врагу, утеха другу,

Борис! булатную кольчугу

надев на пламенную грудь.

 

 

ПАТРИОТИЧЕСКОЕ ПОСЛАНИЕ ТИМУРУ КИБИРОВУ, ВОЗРАЖАЮЩЕЕ ПРОТИВ

ВЫНОСА МЕРТВОГО ТЕЛА г-на В.И. ЛЕНИНА из ордена Ленина Мавзолея Ленина имени Ленина

 

 

 

 

Тимур! Ты помнишь роковые

часы, когда под  вьюги свист

скончался лучший сын России

и самый честный коммунист?

С каким отчаяньем во взорах

рыдали жены всей земли,

когда в Москву его из Горок

на скорбном поезде везли!

 

О, как решительно и смело

мы поклялись в тот черный час,

что Ленина святое тело

отчизна тленью не отдаст!

Шли дни, гремели юбилеи,

коварный враг нам жить мешал,

а вождь в гранитном Мавзолее

покой торжественный вкушал.

 

Как символ нашей главной цели,

лежал в гробу хрустальном он,

и в сладком трепете доселе

к нему приходят на поклон.

Ужель, подобно скифам диким,

мы надругаемся над ним,

таким таинственным, великим,

одушевленным и родным!

 

Отнюдь! Идейным погорельцам

не обратить отчизну вспять!

Ужель пустое имя "Ельцин"

в восторге рабском повторять?

В чреде грядущих поколений

мы не забудем никогда,

что нам сияет имя Ленин,

как путеводная звезда!

 

 

 


КРАТКОЕ ПАТРИОТИЧЕСКОЕ ПОСЛАНИЕ, БИЧУЮЩЕЕ МЭРА г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГА

г-на СОБЧАКА, И СТАВЯЩЕЕ ЕМУ В ПРИМЕР НАСТОЯЩЕГО РОССИЙСКОГО ГЕРОЯ

 

 

Россия! Дева молодая!

Ты настрадалась от ЧК,

и днесь дрожишь, изнемогая

под тяжкой дланью Собчака.

 

Собчак! С величественной одой

к твоим стопам не припаду!

Ты святый град Петра распродал

голландцу, немцу и жиду!

 

Где честь российская, где слава,

Собчак, коснеющий во зле?

Но есть на дерзкого управа,

И есть возмездье на земле!

 

Не зря со всех телевизоров

Вечерней мрачною порой

Глядит бестрепетный Невзоров,

как богоизбранный герой.

 

Отрада и надежда наша!

Зри, восхищенный Петроград, -

что две звезды в небесной чаше,

глаза суровые горят.

 

Рази, воитель! Правды солнце

да иссушает на корню

спесь возомнившего чухонца

и либерала болтовню!

 

Вот он - в скрещенье телекамер,

дыша лишь праведным одним,

встает - и город славный замер,

готовый следовать за ним!

 

 

 

 


ПАТРИОТИЧЕСКОЕ ПОСЛАНИЕ ПЕТРУ ОБРАЗЦОВУ, ЗАЩИТНИКУ БЕЛОГО ДОМА,

ПО ПОВОДУ ЕГО НЕУМЕСТНОЙ ГУМАННОСТИ К ЧЛЕНАМ ГКЧП

 

 

Мой Петр! Не ты ли в поле брани

разил путчистов наповал?

Не ты ль в московской зябкой рани

трехцветный вымпел целовал?

Почто ж на родине свободной,

где мы справляем торжество,

неумолимый глас народный

не тронул слуха твоего?

 

Когда троцкисты нам вредили -

вовек мне это не забыть! -

мосты взрывали, хлеб гноили, 

пытались Сталина убить -

от Украины до Сибири

восстал колхозник и рыбак,

восстал чекист - и истребили

проклятых бешеных собак!

 

Полвека с лишним миновало.

Но не убавилось врагов!

И се, лакеи капитала -

Янаев, Павлов и Крючков -

уже клянутся темным силам

сгубить Россию, нашу мать,

предать Бориса с Михаилом,

и тело Ленина продать!

 

Мой Петр! Отчизны подвиг чистый

весь мир запомнит навсегда!

Богопротивные путчисты

ждут справедливого суда.

Ты хочешь следовать закону?

В СССР гуманен он,

но для убийцы, для шпиона

какой же может быть закон?

 

Нет места им под русским солнцем!

Не осквернить им Мавзолей!

Не отдадим Курил японцам,

не отдадим родных полей

помещикам!  Урок свободы

вовек не должно забывать.

Мой Петр! Ты слышишь глас народа,

единый возглас: расстрелять!

 

Патриотическое послание Сергею Гандлевскому, содержащее краткие

инструкции по сочинению литературы в период после падения

коммунизма

 

Сергей! Поэмами своими

порядочный составив том,

давно, мой друг, обрел ты имя,

и знаменитое притом.

Но, певший Лесбию и Мавру,

Лилет созвездье  и Марин,

льзя ль почивать на этих лаврах?

Очнись, российский гражданин!

Нужны ли страждущей эпохе

и героической стране

твои лирические вздохи

и поцелуи при луне?

 

В восторге небывалых сдвигов

один среди ночных ветвей,

о фермах распевает Пригов,

России верный соловей.

А что Кибиров? Оком влажным

глядит, возвышенный творец,

и вдохновенно, и протяжно

под стук восторженных сердец

поет, что сбросила оковы

отчизна, что на ней уж нет

цепей! И даже у Цветкова

о том имеется сонет.

 

Один лишь ты, Сергей угрюмый,

упрямым духом не воспрял,

далек лирическою думой

от хитроумных хуторян.

Поэт! не хватит ли по пьянкам

шататься с язвою в груди?

Для Агрохима с Кредобанком

хореи звучные найди!

Не спорю я - презренно злато.

Но разве лирнику к лицу

отвергнуть милость Мецената

благословенному певцу?

 

Немало в жизни есть курьезов,

стрекоз средь луговой травы.

Но нерентабельность колхозов,

но независимость мордвы

куда чудесней, друг мой милый!

Отечества достойный сын

не тот, кто с миною унылой

заходит в винный магазин,

не тот, кто грезит об альковных

страстях! Хозяйственника дар

прекрасней, чем  Егор Гайдар,

пленительней утех любовных.

 

 

 

  


 

 

 

 

 

 

ИЗ ЦИКЛА "ЛИТЕРАТУРНЫЕ ВСТРЕЧИ"

(написано от лица Бахыта Кенжеева, старинного друга автора)

 

 

 

 

Был мне другом когда-то Гандлевский Сергей.

Мы с ним строили ГЭС в Адыгее.

Был он, кажется, наполовину еврей,

так скажу я об этом Сергее.

 

Помню реку в ущелье. Гремел динамит.

Мы открыли бутылку "Столичной".

Закусили огурчиком, килькою. Вид

открывался с вершины отличный!

 

И сказал мне Сергей: "Замечаешь орла,

что парит, не спеша, над Казбеком?

Так и Родина милая - все нам дала,

лишь бы только ты стал человеком!

 

Что за счастье - в России единственной жить!

Слышишь, песня струится живая?

Но за это должны мы ей верно служить,

беззаветный свой труд отдавая-"

 

И продолжил Гандлевский: "Затем и поем,

мирный подвиг свершая при этом,

чтобы каждый аул, и ярангу, и дом

озарить электрическим светом!"

 

 

 

 

 

 

 


 

 

 

 

 

 

Был мне кореш когда-то Кибиров Тимур.

Мы работали вместе в ГлавПУРе.

Осетин - но из честных, неглупых натур,

Так скажу я об этом Тимуре.

 

Помню праздник Победы. Восьмое число.

Мы дежурили с ним у вокзала.

Там безногих огромное было число.

А безруких сравнительно мало.

 

И сказал мне Кибиров: "У нашей страны

очень доблестных воинов много,

посмотри-ка, солдат, как России сыны

берегли свою руку - не ногу.

 

Ведь на фронте, по чести, нужна ли нога?

Не ногою ты целишься метко,

не ногой на позиции видишь врага,

нажимаешь тугую гашетку-"

 

И продолжил Тимур: "В беспощадном бою

когда щуришься в прорезь прицела,

береги свое зренье, и руку свою,

ноги, братец, не главное дело!"

 

 

 

 

 

 

 

 


 

Я работал в охране. Чухонцев Олег

был мне старшим по службе опасной.

Был он, правда, лимитчик, но все ж человек

неплохой, и начальник прекрасный.

 

В скромной кепке, без шарфа, в гражданском пальто,

именным револьвером играя,

мог порою и вдарить, без пропуска кто,

или карточку с мордой сверяя.

 

Помню, мы охраняли какой-то журнал.

Вдруг явился плюгавый очкарик.

"Ну-ка смирно, солдат-" - мне Олег приказал,

рассиявшись, как ночью фонарик.

 

А очкарик бредет, декламируя стих,

будто взводный по крайней он мере,

и без пропуска входит в святая святых,

прямо к грозному цензору Вере!

 

Не узнал я сержанта- В гортани металл,

Покрасневшие щеки, как знамя...

"Это Кушнер, Бахыт," - мне Олег прошептал.

"Он и сам баловался стишками".

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


 

 

 

У меня был товарищ - Алеша Цветков.

Мы служили в химвзводе в Джанкое..

Убеждал меня ротный, что он из жидков,

ни за что не поверю в такое!

 

Помню, ядерный взрыв прогремел и погас.

Зашатавшись от жара, как пьяный,

развернул я свой новенький противогаз -

и в отчаяньи вижу, что рваный!

 

И сказал мне Алеша: "На ядерный гриб,

чтобы шея солдата не взмокла,

никогда, простодушный чучмек, не смотри,

даже сквозь затемненные стекла!

 

Средь пустынной степи, средь алтайской тайги,

не стесняясь, кидайся на брюхо!

Пусть атомною бомбой грозятся враги,

не сгубить им российского духа!"

 

"Так, - Цветков заключил ту беседу со мной, -

сохранишь ты и шкуру, и ребра-"

Усмехнулся - и противогаз запасной

протянул мне с улыбкою доброй.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


Был дружок у меня - Кублановский Кирилл,

или Юрий - да, точно, из Юрок.

Был он вроде сектанта. Все в церковь ходил,

в остальном же -  не вовсе придурок.

 

Как-то раз мы отправились с ним на футбол,

он, как помню, болел за "Динамо".

Крайний правый проводит решающий гол,

мяч летит над воротами прямо!

 

А потом отдыхали.  Пошли по пивным.

Взяли воблы, сухариков взяли.

И сказал Кублановский: "С другим запасным

мы гораздо бы лучше сыграли!"

 

Он подумал, вздохнул, посмотрел на меня

и добавил: "Хоть Верка и сука,

знаешь, все-таки после рабочего дня

спорт и пиво - первейшая штука!"

 

Обожал я с товарищем тем отдохнуть!

Был баптист он, но парень без лажи.

А потом мы и водочки взяли на грудь,

и неплохо расслабились даже.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


Я работал в милиции. Шурик один,

по фамилии, вроде, Казинцев

в отделение часто ко мне заходил -

никогда не придет без гостинцев!

 

То батон из авоськи достанет,  а то

колбасы извлечет из кармана.

Страшно щедрым Казинцев тот был, как никто,

как герой, предположим, романа!

 

Помню, как-то принес он с яйцом бутерброд.

У меня отыскалась бутылка.

И сказал мне Казинцев: "Российский народ

любит крепко, и чувствует пылко!

 

Я и сам из простых, - он продолжил, - но страх

как люблю развлекаться по-русски!

Вот и ты, например, хоть и глупый казах,

а не станешь же пить без закуски?

 

Да, умен был Казинцев. Ужасный талант,

как расцвел при советской он власти!

то ли в лаборатории стал лаборант,

то ли где-то по писарской части.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПОСЛАНИЯ, БАЛЛАДЫ И СТАНСЫ

 

(1993-1994)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


 

 

 

 

 

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОСЛАНИЕ ПОДРУГЕ ДЕТСТВА ЛЮБОЧКЕ ПО ПОВОДУ ЕЕ

ПОСТУПЛЕНИЯ НА СЛУЖБУ В ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО ИНОСТРАННОЙ ФИРМЫ В МОСКВЕ

 

Помнишь юность? Помнишь крысу[AK1] [1]

и осенние цветы?

Ты хотела стать актрисой,

ты лелеяла мечты. 

Но отмечу (это между

нами) - вовсе не во зло

эти детские надежды

море жизни унесло!

 

Любка! С каждым годом старше

мы становимся, и вот

кто уходит в секретарши,

кто на  сормовский завод.

Ведь не каждый - академик.

И не всякому дано

получать мильоны денег

на сметану и вино. 

 

И недаром средь народа,

что живет уж не по лжи,[2]

началась большая мода

на заморский образ жи.

Подражая Кэт и Ирме,

что фигуру берегут,

ты работаешь на фирме.

Разве это не зер гут?

 

Разве дурно, всем на зависть,

поработать головой,

и в "Макдональдcе" оставить

честный доллар трудовой?

Разве новые колготки -

грех? И чем мешает нам

на обед сто граммов водки

или даже двести грамм?

 

Любка! Данною запиской

прямо я тебе скажу:

хватит быть идеалисткой.

Ныне ясно и ежу:

коммунистов свергнуть мало.

Будь ты Цезарь, или Брут,

для победы капитала

нужен труд и только труд!

 

 

Не скучай же на работе!

Не бездельничай, как встарь!

Ныне всякий труд в почете,

ныне каждый секретарь,

манекенщица и рокер,

массажистка и банкир,

и буфетчица, и брокер,

и газетчик, и вампир -

 

все кружатся в дивном танце,

богатея иногда!

Всех ведут американцы

в мир свободного труда!

 

 

 

 

 

 

 


 

 

 

 

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОСЛАНИЕ ТИМУРУ КИБИРОВУ В СВЯЗИ С ЕГО

 СЕТОВАНИЯМИ НА БЕДНОСТЬ И НЕВОЗМОЖНОСТЬ ПРОДАТЬ

ПЛОДЫ СВОЕЙ МУЗЫ В УСЛОВИЯХ РЫНКА

(писано от лица того же Б.Кенжеева)

 

 

 

 

 

Фантазия кипит в любой твоей поэме,

талантливый Тимур, но знаешь, в наше время,

особенно когда младенец и жена,

другая, ангел мой, фантазия нужна,

и хватка, друг-поэт, потребна нам другая.

Уже двенадцать лет я тихо постигаю

на тучном западе (порой не без слезы)

изобретательности трудные азы.

 

Не станет зайцем волк, и буйвол – стройной ламой.

Солидный капитал ни модною рекламой

не заработаешь, ни шлягером, увы.

В тугих бумажниках у жителей Москвы

немало разных штук, включая пять и десять,

ты волен рынок сей исследовать и взвесить,

но лирой трепетной богатства не ищи:

читатели твои, как и ты сам, нищи.

 

Не любы им клише, им дай чего повыше -

и все же им слабо пробиться в нувориши,

а для других, Тимур, скажу, зелена мать,

ты, право же, и сам не станешь сочинять.

Пускай ты архаист, а Кекова - новатор,

Пусть по уши влюблен в свой благородный труд,

Россией правят волк, гиена, аллигатор,

и за стихи, ей-ей, полушки не дадут.

 

Засим, мой добрый друг, похерь свою гордыню!

Ведь деньги  - это все. Они пленяют  нас,

приобрести на них ты можешь дочке - дыню,

а для жены - шампанское и ананас.

Чем всуе рассуждать о девстве музы милой,

пой небо звездное, от музыки дрожи,

друзей не обижай, и сердца не насилуй -

но днем, советую, хоть где-нибудь служи.

 

Уже не в том вопрос, чтобы косить на зоне.

Не тронут, не убьют - мы больше не нужны.

В Израиле теперь, в Берлине, в Аризоне

российских бедных муз упрямые сыны

и дочери, хотя и вкалывают люто,

но "Абсолют"  глушат, и гамбургер жуют,

чтоб привезти на Русь заморскую валюту,

создать зажиточность, порядок и уют.

 

 

И ты бы мог, Тимур. Душа твоя живая

ей-Богу, не помрет, и в лес не убежит,

когда б за рубежом ты жил, преподавая

"Бруски", "Цемент", "Гулаг", Айтматова, Главлит.

Не бойся, что пойдет поденная работа

метафоре во вред - компьютер и "Тойота",

японской мудрости прекрасные плоды,

вознаградят твои унылые труды.

 

Какой там Нахтигаль!  покуда ждет подарка

от скорби мировой пустынная душа,

от Кушки до Курил народом правит марка

немецкая, и фунт, и доллар США.

Пока вздыхаешь ты, не ударяя палец

о палец, накопить изрядный капиталец

ты мог бы, мой Тимур, вложить его в КАМАЗ,

и за год без хлопот удвоить восемь раз.

 

С подобною деньгой ты бедности оковы

отбросил бы навек, купил свое Шильково,

и на богемный быт навел бы марафет

не хуже, чем Толстой, Тургенев или Фет.

Покос, и полведра, и каши запах сытный,

опрятны мужики, и девки аппетитны,

и клевер так хорош, и барин знаменит -

вот счастье! вот права! любезный мой пиит.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


ЭКОНОМИЧЕСКАЯ БАЛЛАДА О МОЛОДОМ

АУДИТОРЕ

 

 

 

Спит Москва. В ресторанах погасли огни,

казино уж закрылись давно.

Лишь таксисты не спят, да бандиты одни,

и горит над Тверскою окно.

Там под лампой зеленой, рабочий свой пот

утирая могучей рукой,

у компьютера верного ночь напролет

аудитор сидит молодой.

 

Позабыл аудитор, как время течет,

и покой позабыл, и семью.

Он шестнадцатый час изучает отчет,

за статьей проверяет статью.

Этот банк с подозрительным именем "Шанс" -

знаменит своей прибылью он,

отчего же его ежегодный баланс

с отрицательным сальдо сведен?

 

Побледнел над столицею месяца серп,

погрустнел аудитор Ильин,

он увидел,  что вкладчики терпят ущерб,

что нарушен закон не один,

ибо систематически на дивиденд

основной уходил капитал,

и бессрочные ссуды под льготный процент

этот банк без залога давал.

 

Ночь бездонная, что ты так сердце томишь?

Он дискету бесстрашно берет,

и дрожит под рукою проворная мышь,

и крутится лихой дисковод.

Что ж, пиши заключенье свое без прикрас,

твой компьютер бесстрастен и быстр,

пусть назавтра издаст беспощадный приказ

всероссийских финансов министр!

 

Только чу- в тишине, на московской заре,

бродят доки в нечистых делах.

Кто там затормозил на безлюдном дворе,

уж не банковский ли "Кадиллак"?

Кто по лестнице черной крадется наверх,

освещая фонариком тьму,

у кого в "дипломате" стальной револьвер

и десяток патронов к нему?

 

 

И пускай не боится Ильин никого,

незнаком аудитору страх -

грозен банка директор и двое его

заместителей в черных плащах!

Не спеши, аудитор, давать им ответ,

пожалей своих малых детей -

предлагают тебе неприметный пакет -

в нем пятьсот миллионов рублей.

 

Но в ответ на угрозы бесстрашно молчал

молодой аудитор Ильин,

и увидев пакет, головой покачал

непреклонный Отечества сын.

И всего-то злодеям сказал: "Не страшусь

я пролить свою честную кровь!

Даже если погибну - великая Русь

из развалин поднимется вновь-"

 

Он на кнопку нажал - и сигналу вослед

файл отправил министру на стол,

а коварный директор достал пистолет,

и на цель хладнокровно навел...

Ускользали убийцы рассветной порой,

уносился во тьме "Кадиллак" -

так погиб за идею наш юный герой...

Лучше денежку взял бы, чудак.

 

 

 

 

 

 


ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОСЛАНИЕ О ПУТЯХ РАЗУМНОГО ВЛОЖЕНИЯ КАПИТАЛА,

АДРЕСОВАННОЕ ПЕТЕРБУРГСКОМУ ПОЭТУ

ВИТАЛИЮ ДМИТРИЕВУ

 

 

 

Ищут пожарные, ищет милиция,

ищут давно и не могут найти

самую выгодную инвестицию,

чтоб от инфляции средства спасти,

чтобы детишки от радости прыгали,

чтобы жена покупала манто,

жаль, что в России надежные прибыли

не получает почти что никто.

 

Трудно утешиться вкладами срочными -

низок процент, и ликвидности нет.

Не операциями же челночными

свой капитал умножает поэт!

Хлопотно это, а главное - мафия.

Рэкет, налоги - неважный расклад.

Фирме твоей сочинят эпитафию,

да и тебя хорошо угостят.

 

А колебания курса! У Миллера

в "Тропике Рака", в четвертой главе,

помнишь страданья валютного дилера?

Что бы он делал сегодня в Москве!

Если он нервничал так  за границею,

здесь бы пустил себе пулю в висок.

Риск при открытой валютной позиции

в бедной России ужасно высок.

 

Что же до приватизации - в сущности,

дело хорошее.  Только беда -

у бюрократов из Госкомимущества

нету ни совести, друг, ни стыда.

Было в России имущество дивное,

фабрики, шахты, трамваи, земля -

где оно? Всё партократы противные

выкупили спекуляции для.

 

Некуда честному деться инвестору!

Я понимаю такое кино.

Страшно финансы отдать неизвестному -

он разорится, и ты заодно.

Все же совет тебе дам успокоиться.

Будь хладнокровен, в дешевый азарт

не ударяйся - и быстро удвоится

или утроится твой миллиард.

 

Вспомни Петренко - давно ли он завучем

был на Васильевском, и за душой

только имел, что потрепанный ваучер,

да в Петергофе завод небольшой?

Рано он понял, продав свои акции,

фондовый определяя портфель,

тайную прелесть диверсификации,

высших финансов великую цель.

 

В этом портфельчике, ваше сиятельство,

все, чтоб железно уже не пропасть -

и краткосрочные там обязательства,

и долгосрочных разумная часть.

И опционы, и фунты, и фьючерсы,

даже купон и туркменский манат -

чем же ты хуже? ты тоже научишься,

будешь спокоен, не только богат.

 

Если же слезы покатятся - вытри их.

Много на свете житейских невзгод.

Но не один ты, товарищ мой Дмитриев,

вместе с тобою российский народ

вынесет все - и широкую, ясную

грудью дорогу проложит себе.

Жаль только, жить в эту пору прекрасную

уж не придется ни мне, ни тебе.

 

 

 

 

 

 

 


        ЭКОНОМИЧЕСКАЯ БАЛЛАДА О ДЕНЕЖНОЙ РЕФОРМЕ 24 ИЮЛЯ 1993 ГОДА

 

 

 

Стоял июль. Уж на ветвях

плоды румянились земные,

рожь колосилась, и впотьмах

пел соловей в садах России.

Дождь утомленные леса

ласкал. Губительное жало

вонзала в бабочку оса,

но с каждым часом дорожала

 

жизнь, и любой крестьянин знал,

и знала каждая девица,

кто в эти годы обитал

под главной площадью столицы,

где раньше Ленин лишь имел

прописку, ныне злобный, скверный

дракон инфляции шипел

в своей обители пещерной.

 

Немало воинов ЦБ,

трехцветное сжимая знамя,

навек изнемогло в борьбе

с его змеиными зубами.

Вотще, вотще сей ратный труд!

Дракон, как прежде, пух от злости,

и только вороны клюют

их обесславленные кости.

 

А ночью, только лишь пробьет

двенадцать над Москвою древней,

приводят твари то завод,

то перспективную деревню.

Уволочет в подземный ад -

и только шлепанье по грязи,

да ясно слышно, как трещат

в ночи хозяйственные связи!

 

Один Геращенко (ура!)

не даст трехглавому прокорма,

над ним витает тень Петра

и призрак павловской реформы.

Не зря он Ельцину грозил!

Дрожи, Борис- и непреклонный

герой садится  в черный "Зил"

сжимая меч заговоренный.

 

 

На площадь выезжает он -

а там народ - покорный, хмурый, -

и разевает пасть дракон

и с ликом ленинским купюры

летят - по двести, по пятьсот -

и дорожает хлеб и мясо,

и, словно на дрожжах, растет

в России денежная масса!

 

И гневно Виктор сжал копье!

Бьет тварь по морде ненасытной,

молотит по носу ее

во имя денежно-кредитной

политики, чтоб исключить

необеспеченные средства

из обращенья - и забыть

Гайдара жалкого наследство!

 

Восходит солнце над страной.

С каким великолепным хрустом

купюры топчет конь стальной,

а меч их в мелкую капусту

крошит! Тварь сдохла. Деньги - в прах.

Не нам учиться у Европы!

Пусть постоят в очередях

менять гроши свои, холопы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


            ЭКОНОМИЧЕСКИЕ СТАНСЫ СВЕТЛАНЕ КЕКОВОЙ

              В СВЯЗИ С ПОВЫШЕНИЕМ КУРСА РУБЛЯ НА 

                   МОСКОВСКОЙ ВАЛЮТНОЙ БИРЖЕ

 

Когда в Саратов и Тамбов

на рынки разом, как зараза,

нагрянут с кучею мешков

пришельцы с дикого Кавказа,

и, продавая виноград,

халву и прочие предметы,

в порядке сдачи норовят

неведомые дать монеты -

 

не верь им, нежный мой поэт.

Товар - бери, но рубль российский

не унижай, на белый свет

с улыбкой глядя олимпийской. 

Ты понимаешь все сама.

Ты так любила рыб когда-то,

но, гладя милого сома,

чурайся сома и маната.

 

Немало видел я таких

за годы юности беспечной,

но конвертируемость их

невелика, мой друг сердечный.

И много лет пройдет, как сон,

пока в Париже без вопросов

за камамбер возьмет гарсон

купоны дерзких малороссов.

 

Еще, ценя твой тонкий дар,

тебе, кротчайшая волжанка,

с трехцветным флагом гонорар

в окне коммерческого банка

дадут - но спрячь его в чулок.

Что б там ни пела заграница,

настанет день, настанет срок -

и курс рубля учетверится.

 

.......................

Когда страна своих детей

вознаграждала по делам бы,

я б продал в выпуск новостей

свои хозяйственные ямбы.

Но совершенства в мире нет,

дай хоть тебя, по крайней мере,

мой романтический поэт,

наставить в современной вере.

               

Ты пишешь жаркие стихи,

твой взор бесхитростен и робок.

Не говори мне, что сухи

столбцы последних котировок.

Нет, видит в них душевный взгляд:

сражаются быки и тигры,

и, как в трагедии, кипят

сердец возвышенные игры!

 

Блажен, кто посетил сей мир,

когда Россией правит рынок!

Он призван если не на пир,

то на смертельный поединок.

Не затопчи его ростков,

войди под своды жизни новой,

где окликает Хлестаков

тень благородного Ноздрева.

 

 


 

 

 

 

 

 

СТИХИ ДЛЯ НОВЫХ РУССКИХ ДЕТЕЙ

(1996)

 

Посвящается Виталию Дмитриеву

 


 

 

 

АККРЕДИТИВ

 

Не зря детишки просят маму

купить заморский шоколад,

и сладкой парочки рекламу

заместо Тютчева твердят.

Но есть гораздо слаще пара!

В ней - избавленье от тревог,

и обещание навара,

и верной выручки залог.

Аккредитив и предоплата

нам часто снятся поутру.

Мы любим первого, как брата,

вторую любим, как сестру.

Их тайна, детки, выше неба,

сытней, чем хлебный каравай:

всегда их от партнеров требуй,

но сам - ни в жизни не давай!

 

 

 

 

 


 

БАНК

 

Хранят сбереженья в коммерческом банке

полковник, певец, агроном,

поскольку боятся держать их в жестянке

и даже в чулке шерстяном.

Действительно, нет справедливости в мире!

В носке ли, в коробке, в уютной квартире,

в любом из надежнейших мест

все деньги инфляция съест.

А банк - итальянцы зовут его "лавкой" -

полгода пройдет, или год, -

вернет твои деньги с солидной добавкой,

а может, совсем не вернет.

Но не унывай! Если банк разорится,

банкир устремится в полет,

и каждому вкладчику из-за границы

открытку бесплатную с видами Ниццы

с горячим приветом пришлет!

 

 

 

 

 

 

 

 


 

 

ВАЛЮТА

 

Отчего Анюта плакса?

Почему печально ей?

Нет у Анечки ни бакса,

только множество рублей.

Аня! Ангел мой бесценный!

Аметист моей души!

Как проснешься, непременно

в пункт обменный поспеши.

Пусть горят огни салюта

над столицею моей -

в жизни главное - валюта,

и чем больше, тем главней.

 

 

 

 

 


 

 

ВЗЯТКА

 

Взятка, детишки, ужасное слово -

люди порою - ну что тут такого? -

то из симпатии, то за услугу

суммы различные дарят друг другу.

Как замечательно - верьте, не верьте -

чтоб над проблемой своей не рыдать,

скромные денежки в белом конверте

нужному дяденьке вовремя дать!

Взял, посчитал, улыбается тихо,

подпись поставил - и радуюсь я.

Дядя таможенник, тетя врачиха -

все мы живем как большая семья,

все подаем заявленья и просьбы,

но без подарка любой бы угас!

Вряд ли и мне, например, удалось бы

этот стишок напечатать для вас.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


 

 

ДУМА

 

Государственную Думу

посетил однажды я.

Обнаружил много шуму,

беспорядка и вранья. 

Кривы, хромы и горбаты,

надрывая голоса,

там гуляют депутаты,

рвут друг другу волоса.

Речи жаркие читают,

письма длинные строчат,

а когда им кость бросают -

веселятся и урчат,

бьют копытом, то калмыкам,

то Америке грозя...

Ах, в разброде Дума диком,

но закрыть ее нельзя!

Эта грустная картина -

деткам вдумчивым урок,

демократии витрина,

завтра светлого залог!

 

 

 

 


 

 

КИЛЛЕР

 

Всем полезен добрый киллер,

наш российский Робин Гуд.

Если вам не уплатили -

дядя киллер тут как тут.

Он встает во мраке ночи,

тяжела его рука,

без усилия замочит

он любого должника.

Если грустно отчего-то -

позвони ему, народ!

Быстро сделает работу,

денег много не возьмет.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


 

 

 

 

 

МЕРСЕДЕС

 

Завидуй русскому, Европа!

В стране лесов, в стране чудес

с утра садится дядя Степа

в бронированный Мерседес.

Такому дяде в руки лом бы -

но даже лома не держа,

не убоится он ни бомбы,

ни автомата, ни ножа.

Всегда осанист, горд и важен,

он ни пред кем не тормозил,

а если пешехода, скажем,

задавит дивный лимузин -

как будут родственники рады!

Щедр дядя Степа, и умен -

без слов по высшему разряду

оплатит похороны он!

 

 

 


НАЛОГ

 

Допустим, Петя продал шерсть

Алене, с выручкой на шесть

роллс-ройсов - верно, в миллионах

купается? Как бы не так!

Один лимон он взял, простак,

причем деревянных, не зеленых.

 

Неужто рэкет, злобный вор,

наставив автомат в упор,

ограбил Петю? Нет, ребята.

А в чем же дело? Петя - лох.

Исправно платит он налог,

и не бывать ему богатым.

 

Налог на прибыль, НДС,

налог на воздух, землю, лес,

налог акцизный и дорожный

раскрыв широко жадный рот

казна несытая берет

по ставке самой невозможной.

 

Но настоящий бизнесмен -

не то что Петя. Буен, смел,

как дорожит он баксом каждым!

И вот урок тебе, сынок:

мы все должны платить налог,

за исключеньем умных граждан.

 

 

 

 

 

 

 


 

ПОЛЯ

 

У Поли работа, простите, не шутка,

Высокими чувствами девичья грудь

полна, чтобы Майкл, Мишель, и Мишутка

культурно сумели бы с ней отдохнуть.

Ах, Полечка-Поля! Ну просто святая!

Гостей угощает она пирогом,

играет на арфе, поэмы читает,

и галстуки гладит большим утюгом.

Любой о такой бы загрезил невесте.

Она благородна, любезна она,

ей платят немного - кто триста, кто двести

зеленых, - но Поля, хотя и скромна,

проста и прекрасна, как утка в полете!

Недаром в Москве, в Барнауле, везде

мечтают девчонки об этой работе,

об этом веселом и добром труде!

 

 

 


 

СПИД

 

"Если дядя с дядей спит,

то у дяди будет СПИД."

Этой мудрости народной

доверяйте не всегда:

от других причин свободно

СПИД приходит иногда.

Например, ширяясь крэком,

и иглу не кипятя,

ты погибшим человеком

станешь, бедное дитя!

Доставая шприц-дозатор

на тусовке иль в такси,

небольшой стерилизатор

в рюкзаке своем носи -

и среди друзей веселых

отдыхая, всякий раз

не забудь иметь иголок

одноразовых запас -

и тогда с любым уколом

под сияньем снежных звезд

сможешь добрым промедолом

оттянуться в полный рост!

 

 

 

 

 

 


БАЛЛАДА ОБ УЧАСТКОВОМ ВРАЧЕ

 

Дядя Вася был когда-то

в поликлинике врачом,

очень скудную зарплату

получающим причем.

Он лечил сердца и почки,

воспаленье рук и ног,

только Сникерса для дочки

никогда купить не мог.

Не сумев снести такого -

ведь супруг он и отец -

долго думал участковый,

и придумал наконец.

В ходе умственных усилий

вдруг себя ударив в лоб,

мигом выбросил Василий

свой халат и стетоскоп.

По огромному секрету

от дочурки и жены

закурил он сигарету

и прожег себе штаны,

на пиджак пролил варенье,

майку месяц не менял,

и болячку акварелью

на щеке нарисовал.

Рано утром кофе пьет он,

на семейство не ворча.

Что за чудная работа

у вчерашнего врача!

Где жена его отыщет

с бутербродом и ситро?

Дядя Вася - главный нищий

в переходе у метро.

И в своем автомобиле

едет ужинать в Савой

предприимчивый Василий,

врач со светлой головой!

 

 


 

ФЕРРАРИ

 

Два мальчика жили: Алеша и Даня.

Алеша отличником был,

а Даня не делал домашних заданий,

и книжек читать не любил.

 

Алеша и Даня закончили школу. 

Алеша пошел на мехмат,

а Даня в ларьке продавал кока-колу,

шампанское и мармелад.

 

И стал наш Алешка научным светилом!

Теперь он завлаб и доцент.

А Даня торгует селедкой и мылом,

со сделок имея процент.

 

И если хотите успеха, мальчишки

и девочки, мой вам совет:

оставьте в покое ученые книжки,

зачем вам Некрасов и Фет?

 

Не буду я, детки, читать вам морали,

и мучить вас длинным стишком,

но Даня домой приезжает в "Феррари",

а Леша приходит пешком.

 

 

 

 

 


ГИЕНА И ШАКАЛ

 

Басня

 

 

На презентации однажды, за игристым,

гиена-демократ с шакалом-коммунистом

бокалы побросав, ножи, тарелки, вилки,

разборку начали - ну бегать и визжать,

хвосты друг другу рвать,

так, что швейцар-медведь не смог сдержать ухмылки.

"В России из-за вас свободный дух зачах, -

гиена лает, - злу во благо

вы космос покоряли на костях

безвестных узников Гулага!"

"Но уважали нас- - визжит в ответ шакал, -

Врагам народа было плохо,

зато имелся Беломорканал

и вообще великая эпоха!"

Что ж! Поглядев на них, лев-бизнесмен

вдруг прорычал: "Я не люблю шакалов и гиен!"

Мигнул охраннику - и парочку лихую

немедля выгнали на улицу глухую,

и разбрелись они по норам, не поев

и даже не попив. И рассмеялся лев.

 

Мораль сей басни, друг, проста, как новый доллар.

В России молодой, где царствует триколор,

для процветания страны,

для накопленья капитала

гиены злобные и жадные шакалы

равно вредны.

 

 

 

 

 

 

 

 

 


ЕЖ И МОРЖ

 

Басня

 

 

Однажды еж-поэт, не вовсе без таланту,

 явился с просьбою к Моржу,

удачливому коммерсанту.

Зачем? Да ясно и ежу!

"Известно, что поэзия есть дар

в святых мечтах земли, но честный гонорар

ужасно мал, - твердит поэт униженно и тихо, -

и нечем накормить ежонка и ежиху".

Ну и так далее. А в завершенье речи

свой сборничек Моржу - на память-де, о встрече, -

протягивает наш голодный рифмоплет.

"Приятно, - Морж в ответ, - свиданье было с вами,

жаль, что и дни, и ночи напролет

я столь обременен делами,

Все бизнес, бизнес... Некогда, ей-ей,

читать стишки романтиков-ежей.

Но вот записочка, - участливо поэту

он говорит, - заполните анкету,

наш кадровик Тюлень, пожалуй, будет рад

помочь писателю, и может, даже

возьмет вас сторожем на склад

колготок или трикотажа!"

Еж взял записочку, на иглы наколол,

и прочь пошел.

 

Вы спросите: а где же тут мораль?

Ежа, друзья мои, конечно, жаль,

но призадумайся - при свете факта

трудяга-морж мне симпатичней как-то.

 

 

 

 

 

 

 

 


КОТ-МАСОН

 

Басня

 

Однажды кот-масон увлекся русской кошкой,

очаровательною крошкой.

Черняв, самоуверен, фатоват,

в ботиночках то рыжих, то лиловых,

от Минсельхоза он держал подряд

на ввоз тайваньских мышеловок.

И вдруг: влюблен! Мурлычет серенады,

уставившись на милое окно,

усердно ищет сладостной награды,

то в ресторан, то в казино

едва ль не каждый вечер водит Мурку,

забыла школу та и кошечек-подруг.

Ах, мурка-мурка, серенькая шкурка!

Что ни уикенд - стучится в дверь курьер-барсук.

Скупы масоны, но победы ради

подарками засыпал друг ее:

то воробья в шабли пришлет, то мышку в шоколаде,

то от Диора нижнее белье.

Но даже орхидей сжимаючи охапку,

красотку-Мурку мучит страх,

не зря из бабушки ее масоны сшили шапку,

а деда-старика сгноили в лагерях.

Вздыхает, чахнет Мурка-недотрога...

Но только ухажер за девичьей рукой

к отцу-коту явился - как с порога

тот выставил его! И молвил стих такой:

"Прочь! Не видать тебе красавицы-жены.

Масоны-внуки нам и даром не нужны."

 

Ну что добавить тут? Матерый, мудрый кот

возможно, грубоват, но добрый патриот.

Страна у нас могучая, большая,

любой российский кот судьбе завидной рад,

служа отечеству, не требуя наград,

и кровь сибирскую с масонской не мешая!
ОДА НА УТВЕРЖДЕНИЕ ЗАКОННОГО ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ,

НАПИСАННАЯ ПО ПРОСЬБЕ "НЕЗАВИСИМОЙ ГАЗЕТЫ"

 

Пускай иной певец придворный,

слагает стих свой рукотворный,

и тень наводит на плетень.

А я пишу легко, культурно,

как будто в выборную урну

бросаю честный бюллетень.

 

Как помню я те дни июня!

Как от души тебя пою я!

и возражений не боюсь.

Сдержу ли слезы умиленья,

когда тебе бразды правленья

вручает радостная Русь!

 

Где Жириновский? Где Зюганов,

велеречивый друг обманов?

Явлинский, вкрадчивый монах?

С тобой, Борис, борьбу затеяв,

они, как впрочем, и Тулеев,

лежат, повергнутые в прах!

 

В пурпурной тоге демократа

входя в кремлевские палаты,

мой воин! вспомнишь ли о том,

что тьма грачевых, ковалевых,

гайдаров, злобных горбачевых,

твоим рассеяна мечом!

 

Но, милосердно молвив: кайся! -

врагу, ты кроткого Чубайса

к кормилу властному призвал.

Друзей умеешь ты лелеять,

и се! парит над нами Лебедь,

непобедимый генерал.

 

О да, порой твой грозен норов!

Но дерзких, например, шахтеров

ты пожалел, как добрый дед.

Одной рукой стакан сжимаешь,

другою тост провозглашаешь,

славней тебя на свете нет!

 

Вождь умудренный, седовласый,

не ты ль Россию вместо кваса

заморским пивом одарил?

Тебя ль не славит каждый горец,

мой суверенный миротворец,

неизъяснимый гамадрил!

 

Конечно, коммунисты - падлы.

Но если все решают кадры,

я покорился бы судьбе,

когда бы главным стал умельцем

по части рифм, товарищ Ельцин!

чтоб помогать тебе в борьбе!

 


 

 

НА УТВЕРЖДЕНИЕ В.ПУТИНА ПРЕЗИДЕНТОМ РОССИИ

 

 

Позади, мои родные,

буря, снег и дождь.

Появился у России

настоящий вождь.

Не корыстен, не распутен,

чудо-существо,

кто же он? Владимир Путин,

бывший наш и.о.!

Колосись, мой гладиолус,

выползай, мой факс!

За него я отдал голос!

Мудрый, как Аякс,

твердый, радостный и добрый

русский златоуст,

он с чеченской злою коброй,

ловкий наш мангуст,

вмиг расправился! Сулит он

новую весну,

симпатичным Айболитом

вылечит страну!

Всяк, кто беден и измучен,

радуйся судьбе,

расцветая под могучим

солнцем ФСБ!


 

НА ИЗБРАНИЕ В.В.ПУТИНА НА ВТОРОЙ СРОК

 

Господин товарищ Путин!

Больше ты не резидент!

Ты русалка, а не трутень,

Наш законный президент!

 

Богатырь на поле брани,

Твой кулак нам не разжать!

Сами мы тебя избрали,

Сами будем обожать!

 
Гекзаметры на присуждение антибукеровской премии Тимуру Кибирову, написанные от лица и в защиту Бахыта Кенжеева

 

 

 

1.

 

Грустный и гневный, тоскует Бахыт у себя в Монреале.

В темном подвале сидит, горькие слезы лия.

Премии он, антибукера то есть, возжаждал,

Даже в короткий список попал, рядом со Ждановым мрачным,

Мориц-злодейкою, ловким Кибировым. Кто из

Них получил эти денежки? Кто из мерзавцев лавровый

Гордо наденет венок на бездарное темя?

Зря одинокий бахыт вечерами, на хладной чужбине,

Слов вдохновенных потоки сплетал, доверяя бумаге

Страсти свои и сомненья, терзанья и мудрые мысли.

Зря обращался бахыт к современникам жалким,

Тщетно пытался в их звероподобные души

Лить удивительный свет, бескорыстный и чистый.

Тщетно он ждал, бедолага, от неблагодарной России

Долларов малую толику, чтобы в нелегком изгнаньи

Влагой живительной изредка хоть оросить воспаленное горло.

Слышишь рыдания муз? Обступивши бахыта, крылами

Легкими машут, твердят ему: "Не сокрушайся!

Царства прейдут, обесценится доллар, а вирши

Переживут, о певец, твое бренное тело!"

Правда, конечно. Кто спорит. А все же обидно.

 

2.

 

Значит, Кибиров, соперник мой вечный, ворованной славой

Тешится ныне! Должно быть, собрался с друзьями,

Празднует, гадина, премию, с мерзкой слащавой улыбкой

Водку холодную льет Рубинштейну в стаканчик хрустальный,

Гриб поддевает на вилку, и в рот отправляет, блаженно

Щурясь! А вкруг его нежные девы, смеясь и ликуя,

Эпиталамы ему распевают! И вправду, венчанье с успехом -

Высшее счастье поэта. Когда ж по домам разойдутся

Пригов безумный, садист Айзенберг, простодушный Гандлевский -

Сядет Тимур, очернитель, за письменный стол, и очинит перо,

И сочинит эпиграмму, в которой простого казаха бахыта

С грязью зловонной смешает, хотя - чем я ему помешал?

Разве отбил я, несчастный, у барда красавицу Лену?

Я и своею кротчайшей Лаурою счастлив вполне.

Разве украл у него, негодяя, хотя бы единую строчку?

Сам я умею гекзаметром тешить слух снисходительных муз.

Пусть наслаждается, подлый. Пускай, запершись в туалете,

Деньги большие считает - не стану завидовать я.

Сяду один за компьютер, утру свои горькие слезы,

Переведу на английский страничку по технике нефтедобычи -

И залюбуюсь своим переводом! сколь ладно ложатся

Фразы мои на экран! сколь прекрасны английские буквы,

Сколь восхитителен смысл этих опытов с нефтью, цементом

И буровыми растворами! То-то, предатель Кибиров!

Ты этой радости не испытаешь вовеки, несчастный.

 

 

 

3.

 

Домик себе присмотрел я в недальней уютной деревне.

Скромный, пять комнат всего, из них одна - для прислуги.

Но и рабов у меня, Евгений, ты знаешь, тоже немного,

Сам я себе очиняю стилос, сам вытираю губкой усталое тело,

Бороду брею седую, назойливых слуг отсылая,

Чтоб не мешали бахыту, грустя, размышлять о прекрасном.

Страшный удел - одиночество, только не путай его, друг Евгений,

С уединеньем. Готов я смириться со скудною жизнью,

Чтобы, проснувшись с рассветом, видеть широкошумные рощи,

Щебет ласточек слушать, пенье прелестных крестьянок,

С легкой корзиной в руке сеющих золотую пшеницу.

Я утомлен суетой городской. Слишком много, Евгений,

Пьют неразбавленных вин в моем городе шумном и пышном,

Слишком усердно думают граждане о делах и доходах.

Грешен и я, легковерный - нечасто в последнее время

В руки беру я дощечку и стилос, редко на податливом воске

Штрих за штрихом сочиняю эклоги. А дом - загляденье и только!

С термами, с дивным бассейном, яблочным садом тенистым.

Здесь бы мой срок и дожить, вечерами Делии страстной

гимны любовные петь, да глядеть на чистые, яркие звезды!

Вольноотпущенник тихий, улыбался мне финикиец-хозяин,

Чашу вина поднес, обласкал, и всего-то двенадцать

тысяч просил. Вот получишь, сказал, антибукера, тут же

и приходи.  “Непременно, - я молвил, - явлюся”.

 

 

 

 


НАСТАВЛЕНИЯ ДРУГУ ПЕТЕ О КАЧЕСТВЕ ПОЭЗИИ СОВРЕМЕННОЙ И КЛАССИЧЕСКОЙ

 

 

* * *

В нашей жизни немало уродского

и бездарного тоже вагон,

например, сочинения Бродского –

был известный такой эпигон. 

Временами он, верно, забавен, но

есть любому терпенью предел –

он стихи воровал у Державина

и в тюряге за дело сидел. 

Кто на русскую музу покусится,

от души заявлю ему так:

тяга к Бродскому - признак безвкусицы

и мещанства позорного знак!

 

 

* * *

Брать примеры в поэзии не с кого!

Все, что пишут сегодня – обман,

взять, допустим, Сергея Гандлевского

есть известный такой графоман.

Немудрящая муза проста его,

и присуща ей подлость одна -

он всю жизнь воровал у Цветаевой,

у Цветкова и у Цвигуна!

Но у них под волшебною призмою

оживал стихотворный размер -

а Гандлевский исполнен снобизма и

вообще самозванства пример!

 

 

* * *

Удрученного, бедного, сирого

утешает поэзия. В ней

есть, в отличье от виршей Кибирова,

миллион благотворных вещей.

Наслаждаясь стихами, о чуде я

грежу, чуя высокую речь -

а тимуровские словоблудия

керосином облить бы да сжечь!

Есть в природе писатели-гении,

но Кибирову мы не простим

легкомыслия, юных растления

и глумленья над самым святым!
* * *

 

Все мы ищем в поэзии лучшего,

непреложного, чтоб навсегда!

А стишков литератора Тютчева

не читайте - не стоит труда!

На Гудзоне, Неве и на Висле я

открывал этот тощенький том -

только ложное глубокомыслие

обнаружил, и глупость притом!

Звезды неба лишь мудрым даются и

остаются в душе их навек!

А Ф.Т. не любил революции.

Нехороший он был человек.

 

 

* * *

 

Обожаю баранки и сушки, но

должен честно признаться, друзья:

не люблю “знаменитого” Пушкина,

обезьянского Пушкина я!

И добавлю в открытой беседе я:

несерьезное он существо!

Невеликая, право, трагедия,

что отвергли наследство его!

Две-три сказки, нелепые мнения,

рассужденья о формах жены...

Нет, подобные, блин, упражнения

положительно нам не нужны!

 

* * *

 

Друг мой Петя! Поэзия, радуя

нашу душу, подобием пчел

опыляет ее! “Илиаду” я

пролистал, “Одиссею” прочел.

Нет, не этим корявым гекзаметром

свое сердце, мой друг, ободряй!

Ну по всем, если честно, параметрам

эти книжечки - сущая дрянь!

Знаю, автор их странствовал по миру,

побирался на старости лет...

Все равно в измышлениях Гомера

ни крупицы поэзии нет!

 

 

 

 


 

 

 

ТРИ ВДУМЧИВЫЕ ПЬЕСЫ ИЗ ЦИКЛА "СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВА"


 

Праздник победившей революции 7 ноября 192* года

 

Действующие лица и исполнители: Сталин, Тухачевский, Троцкий, Киров, Муравьев-Апостол

 

Киров:        

               Дух Ленина витает над морями.

 

Троцкий:      

               Дух Пушкина витает над водой.

 

Тухачевский:  

               Дух Мусоргского тоже вместе с нами,

               вечнозеленый, страстный, молодой.

 

Сталин:       

               Я тоже молод, но зато могуч,

               я выхожу без зонтика на Невский

               и не смотрю на дождь и темных туч -

               но все ж не надо лести, Тухачевский!

               Лесть развращает, правда, Киров?

Киров:   

               Да.

 

Троцкий: 

               Не будем льстить друг другу, господа.

               Сосредоточимся на лилиях познанья,

               подпольных шахтах, голубых квадратных

               шарах предвечной мудрости солдатской.

Сталин:

               За процветанье человеческой сметаны!

               За вепря-ижицу, что в зимних облаках

               подобно Фаусту, играет и трепещет,

               всем уцененным нациям Кавказа

               провозглашая вольность и покой!

Тухачевский:

                Что ты на это скажешь, добрый Троцкий,

                любитель монастырской тишины,

                воспитанный средь грохота сражений

                за торжество вакхического дела?

Троцкий:

                Дубовый бор в начале сентября

                играет роль походного медпункта,

                в котором средства от сибирской язвы:

                звезда-полынь, капустная любовь.

                Так длинный бивень пленного слона

                мы подымаем в честь его владельца,

                Поют стрижи. Окончилась война.


 

Сталин:

                Свободы вечной худенькое тельце!

                Один, на холмах Грузии полночной,

                в пяти шагах от площади Сенатской,

                закутавшись в пастушескую трубку,

                я обнимал икону и подшипник,

                но апельсин есть мера всех вещей.

Киров:

                Признаюсь ли: мне все-таки милей

                девичий лик ночного горизонта,

                изогнутого в третьем измереньи,

                во имя чести, славы и добра.

Муравьев-Апостол:

                Да сбросит символическую маску

                отечество с верблюжьего лица,

                садясь на боевую колесницу!

Тухачевский:

                А я люблю уральский полустанок.

                где бронепоезд дышит, словно лира,

                готовый к леопардову прыжку.

Троцкий:

                Друзья, неужто мы противоречим

                не так давно ракетам и картечам,

                которые выплевывал максим,

                нацеленный в царевича торгсин?

                Я подчеркну: витийствовать не нужно,

                пью за метель, за сумрачную дружбу,

                которая, как вобла из Орла,

                нас к неизбывным подвигам вела!

Муравьев-Апостол:

                Вы, ангелы, что явно воплотились

                в могучий облик  мудрых человеков,

                Скажите мне, откуда бедный свет,

                ответьте мне, куда богатый сумрак,

                и я - клянусь - поверю с полуслова.

Сталин:

                Когда Христос ученикам являлся,

                Фома-апостол главный сомневался.

                Вложив же пальцы в раны, словно рак,

                немедленно уверовал. Вот так

                и горло революции двугорбой:

                берешь герань за уши, а она

                цветет лазурно-алыми цветами,

                подобно псу. Не так ли, Тухачевский?

Киров:

               Когда мы брали Зимнего дворца...

Троцкий:

               Тек пот с красноармейского лица.

Тухачевский:

               Хочу внести поправку и ремарку.

               Я не наклею гербовую марку

               на мемуары сослуживцев. В них

               огромный гром приспичил и притих.

               Скажи, Иосиф, неужели или

               иного мы с тобой не заслужили?

 

Сталин:

               Как утверждал еще товарищ Гоголь,

               вдыхая красный параллелепипед,

               велосипед - не роскошь для народа,

               а средство утоленья бытия.

                                  

Киров:

               И я хочу!

         

Троцкий:       И я!

 

Тухачевский:   И я!

 

Муравьев-Апостол: И я!

 

 

 

 


 

СОВЕЩАНИЕ КОМИССИИ ПО ДЕЛАМ РЕЛИГИЙ ПРИ СОВНАРКОМЕ ИМЕНИ ГОССНАБА

 

Действующие лица и исполнители: Пушкин, Федоров, Дзержинский, Мичурин, Циолковский

 

Пушкин:         В безвоздушном океане

             без руля и ватерпаса

             тихо плавают в тумане

             звезд военные запасы,

             а под ними, наг и беден,

             человек, что бредит раем,

             и послушен, и безвреден,

             но в глубокий ад бросаем.

                         Вся в слезах его подушка,

                         нет в молитве облегченья...

 

Федоров:        Выпьем с горя! Где же кружка?

                         Сердцу будет развлеченье.

 

Дзержинский:          

                                                            Зря ты пишешь, друг мой Пушкин,

                         как упадочный писака,

                         о какой-то там подушке

                         среди старости и мрака.

                         В этом винном хмеле вязком

                         есть ловушка и коварство,

                         он родня поповским сказкам,

                         в смысле зла для государства.

                         Позабудем выть, как волки,

                         будем жить, как брат мой Авель,

                         что в ликующем поселке

                         гидростанцию поставил!

 

Федоров:        Чудный новый мир построив,

                         убеждаемся мы сами

                         в изобилии героев

                         с бородою и усами.

            

Мичурин:        Мы скрестить умеем кету

                         с большевистским помидором!

 

Циолковский:

                         Можем выпустить ракету

                         по космическим просторам!

 

Федоров:        Изготавливаем грабли.

 

Дзержинский:  

Починяем дирижабли.

 

Мичурин:        Наши сестры - сабли востры.

 

Циолковский:

                         Нет, науки  - наши сестры!

 

Пушкин:         Был наивен я, как детка,

                         и не знал, что вагонетка -

                         по-французски "байонетт"...

            

Дзержинский:          

В чем же вывод?

 

Все (хором):   Бога нет!

 

 

Федоров.         В волнах неба голубого

                         отразится пусть на главной

                         самой площади Тамбова,

                         храм не слишком православный,

                         это будет дом приятства

                         для чувствительных друзей,

                         умозрительного братства,

                         дивной нежности музей!

                         Будет кружка там и свечка,

                         будет конская уздечка,

                         И под куполом, как муза

                         герб Советского Союза!

 

Пушкин (Мичурину):                       

                         Ты прочтешь там цикл лекций

                         о премудрости селекций?

 

Мичурин (Пушкину):           

                         Ты приедешь на мопеде

                         с циклом маленьких трагедий?

 

Федоров:        В храм науки и искусства!

 

Циолковский:

                         В храм космического чувства!

 

Дзержинский:          

Мы нашей вере сменим имя,

                         воскреснем, словно соловьи.

                         Но как же с храмами другими

                         нам быть, товарищи мои?

 

Федоров:        Закрыть.

 

Мичурин:        Но как же быть с попами?

                         Никак ответа не найду.

 

Пушкин:         Привлечь их надо вместе с нами

                         К общеполезному труду.

                         Поп, навредивший нам немало,

                         теперь, превозмогая грусть,

                         пусть строит арфы и каналы,

                         стихи читая наизусть!

 

Дзержинский:

                         Пускай на праздник Первомая

                         наденет сбрую, словно конь,

                         и кружит в танце, понимая

                         наш электрический огонь!

                         Путь перевоспитанья труден,

                         зато плоды его труда

                         достанутся рабочим людям...

 

Все (хором):   А паразитам никогда!

            

 

            

 


 

 

 

 

 

 

СОВЕЩАНИЕ КОМИССИИ ПО УТВЕРЖДЕНИЮ ГЕРБА И ФЛАГА СССР

 

Действующие лица и исполнители: Луначарский, Брюсов, Айвазовский, Бабель, Ленин

 

 

Луначарский:

Уходит в глубины селедка,

И месяц идет на ущерб.

Любая киргизская лодка

имеет свой собственный герб.

А наша страна молодая

плюет на родные гроба,

но горько рыдает, страдая

в связи с неименьем герба.

Есть город в Италии - Пиза.

Есть слово священное - месть...

 

Айвазовский:

 

Взгляните на эти эскизы,

чтоб мненье о них приобресть.

 

Луначарский (разглядывая эскизы, разочарованно):

Здесь много колосьев, конечно,

шаров и миткалевых лент.

Но мне по душе бы сердечно

пришелся иной монумент.

 

Бабель:

 

Глотая небесную влагу,

чекист притаился в кустах.

Он предан советскому флагу

с Валгаллой на алых устах.

Он перед смертельной атакой

врага проницает насквозь.

Так волк, подружившись с собакой,

вгрызается в свежую кость.

А этот художник неловкий

не слишком большой большевик.

 

Брюсов:

 

Не знает он веса винтовки,

к тачанке совсем не привык.

 

Ленин (входит, берет эскизы):

 

Любовь, друзья мои, слепа,

она поэту сердце гложет,

но простодушная толпа

его, как правило, не может!

Обиды ваши ни к чему.

Откуда у поэта чувство,

когда не выписан ему

паек рабочего искусства?

Немудрено, что он поет

не то средь фабрик и заводов,

когда ему недостает

белков, жиров и углеводов!

 

Бабель:

Таинственная штука - герб.

Но согласись со мною, Вова,

что в нем кривиться должен серп,

как знак крестьянства трудового.

 

Ленин:

 

Уже зарей горит восток,

забудь о мыслях неприличных,

рекомендую молоток,

как знак сознательных фабричных!

 

Луначарский:

 

И меч!

Ленин.

Зачем же? Вот чудак!

Утихомирены Карпаты,

на страже Лондона стоят

красноармейские солдаты,

мы победили, комиссар!

Статуя Маркса в каждом парке,

по буржуазным адресам

живут лакеи и кухарки.

Меч - это символ палача.

Засим не нужно нам меча.

 

Айвазовский:

Наивный, добрый Луначарский!

Тверда художника рука.

Превозмогая гугель царский,

он обойдется без пайка.

Покуда враг играет в нарды,

пока в буфете хлеба нет,

во всех углах моей мансарды

партийный вспыхивает свет.

Уже прокладывают кабель

от Уссурийска до Курил,

и в эту ночь товарищ Бабель

святую правду говорил.

но прав и ты, мой нежный Ленин!

Младенец, плачущий "уа",

для новой жизни больше ценен,

чем самый злобный буржуа!

 


НОВЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ

 

 

Побежденным учителям от победившего ученика

(Подражания классикам)

 

 

 

ПОДРАЖАНИЕ ПУШКИНУ


В чужбине свято соблюдаю
Родной обычай старины:
На волю воблу1 выпускаю
П
ри светлом празднике весны.

Я стал доступен утешенью,
За что на Бога мне роптать,
Когда хоть одному творенью
Я смог свободу даровать!

-------

1Вариант для друзей-однополчан: бабу

 

 

 

ПОДРАЖАНИЕ ЛЕРМОНТОВУ

 

Белеет пенис1 одинокий

В тумане моря голубом.

Что ищет он в стране далекой,

Что кинул он в краю родном?

 

Играют волны, ветер свищет,

И мачта гнется и скрипит.

Увы, он счастия не ищет

И не от счастия бежит!

 

Под ним волна светлей лазури,

Над ним луч солнца золотой,

А он, мятежный, просит бури,

Как будто в бурях есть покой!

 

----------

1Вариант для дам – фаллос.

 

 

 

 

ДВА ПОДРАЖАНИЯ АЛЕКСАНДРУ БЛОКУ

 

1. Пессимистическое

 
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века,
Но не тверди: "Исхода нет!".
 
Умрешь – и хрен начнешь сначала.
Исчезнет все: и мокрый снег,
И ночь, и свет, и рябь канала,

И переулок, и аптек.

 

2. Оптимистическое

 

День, улица, фонарь, аптека.

Осмысленный и яркий свет!

Прекрасна жизнь у человека,

Причин для грусти явно нет!

 

Пусть пессимиста доконала

Тоска! А я люблю как встарь

День, ледяную рябь канала,

Аптеку, улицу, фонарь.

 

ПОДРАЖАНИЕ ПАСТЕРНАКУ

 

Быть известным некрасиво. 
Не вздымает это ввысь. 
Заводить не след архива, 
Над бумагами трястись.
 
Надо жить без самозванства, 
Так, чтобы в конце концов 
Привлекать любовь пространства,
Слышать будущего зов.
 
Пусть другой, допустим, гений
Сдаст экзамены на пять,
Но побед от поражений
Ты не должен отличать!

 

Будь Иваном, а не Колькой!

Надо все от жизни брать,

В смысле – быть живым, и только,

А отнюдь не умирать!

 

 

 

ПОДРАЖАНИЕ АХМАТОВОЙ

 

Так беспомощно грудь холодел,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надел
Перчатку с левой руки.
 
Показалось, что много ступеней,
А я знал – ведь их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: "Со мною умри!
 
Я обманут моей унылой
Переменчивой, злой судьбой."
И ответил я: "Милый, милый -
И я тоже умру с тобой!"
 
Это песня последней встречи.
Посмотрел я на темный дом.
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-желтым огнем.
 
ПОДРАЖАНИЕ БРОДСКОМУ (незаконченное)
 
Пленное красное дерево частной квартиры в Риге.
Две прекрасных блондинки, занятые ликбезом.
Жалюзи в час заката подобны книге,
Перепутавшей корешок с обрезом.
 
 

 

 


Стихи воображаемым друзьям разных национальностей в связи с их личными проблемами

 

  1. Если бы у меня был друг Ерген, страдающий весенней аллергией

 

Летит с акации пыльца,

А на Ергене нет лица.

Как грустно, что тебе, Ерген,

Дышать мешает аллерген!

 

Ты бродишь грустно меж людьми,

Не рад цветению жасмина…

Не плачь, Ерген! Скорей прими

Таблетку антигистамина!

 

Пусть горд собой великоросс,

Чем он гордится – вот вопрос.

Сколь благородней ты,  казах

С сияньем радостным в глазах!

 

  1. Если бы у меня был друг Евсей, проживающий в городе Казани

 

Зачем невесел ты, Евсей,

На празднике шахсей-вахсей?

Один, без женщины и друга,

Глядишь в трагическую высь…

Тебя терзает похмелюга?

Так выпей водки и проснись!
Она соблазн, она обман

Для правоверных мусульман,

Но вспомни, друг, ведь ты кафир,

И хоть родился под Казанью,

Ты не обязан пить кефир,

И подвергаться обрезанью!

Ну а не водки, так сливянки!

Пей, друг! С тобою вся страна,

О славянин и сын славянки,

Внук Велеса и Перуна!

 

  1. Если бы у меня был друг Яков, страдающий умственной отсталостью

 

Удел глупцов повсюду одинаков:

Они глупы!

Вот так и ты, болезный друг мой Яков,

Среди толпы

Шатаешься, теряя бодрость духа,

Как сирота,

И ложку не спеша подносишь к уху

Заместо рта.

Когда б ты был парнишкой даровитым,

Ученым был,

Саксофонистом, маклером, пиитом…

А ты – дебил!

Но выход есть. Проснувшись утром шумным,

Учись скорей!

Читай, зубри – и станешь умным-умным,

Ведь ты еврей.

Пусть никогда не кушать сала Моне

В Кипур и Йом.

Не забывай, дружок, о Соломоне,

Царе своём!

Пришла весна, снежок чернеет талый.

Зиме – конец.

Он, как и ты, был умственно отсталый.

А стал – мудрец!

 

  1. Если бы у меня был друг Аристид, совершивший какой-нибудь чрезвычайно нехороший поступок

 

Аристид мой, Аристид!

Что ты сделал! Что за стыд!

Отвечает Аристид,

Что Зевес его простит.

 

Я же, молча выпив чаю,

Негодяю отвечаю:

 

Ты, Аристид, не чурка.

Не подражай абреку!

Что хорошо для турка –

Немыслимо для грека!

 

Ты знал еще ребенком,

Что пакостить не надо.

Как может быть подонком

Читатель «Илиады»?

 

Аристид мой, Аристид,

Ходит средь кариатид.

Он – больное существо.

Совесть мучает его!

 

  1. Если бы у меня был друг Федя, живущий за границей  и вложивший деньги в лопнувший банк

 

 

Мой добрый Федор-Теодор!

Поверь мне, деньги – это вздор.


Стихи о счастливой любви, посвященные прелестной хорватке Заточке Лыж

 

 

1. Стихотворение игривое, с элементами гордости за свою поэтическую славу, но с ясным понятием о том, что и сама эта слава – лишь инструмент для достижения любви

 

Прелестная хорватка,

Избранница моя!

Завлечь тебя в кроватку

Весьма хотел бы я.

Ты мне годишься в дочки,

А я тебе – в отцы.

Но для чего Заточке

Прыщавые юнцы,

Коль обожает, тая,

Её большой поэт?

От Тибра до Китая

Ему подобных нет!

Во всем дошел до сути,

Всю правду уловил!

Не зря Владимир Путин

Его благословил!

И даже Миша Мейлах

Из оперы «На дне»

О нем писал в имейлах

Малаховской родне.

Чем возле лавки винной

Слоняться до утра,

Вручи цветок невинный

Писателю, сестра!

Заплатим нашей страсти

Положенный акциз,

Плывя по волнам счастья,

Как пчелка и нарцисс!

 

 

2. Стихотворение политическое, вернее, с политическими мотивами, однако с явным выводом о высших ценностях жизни

 

Расскажи мне, прекрасная Зата,

О судьбе злополучных Балкан,

Где бесчинствует гнусное НАТО,

Как сорвавшийся с цепи Полкан,

Где унижены добрые сербы,

Где поруганы роза и крест,

И Джордж Буш человечьи консервы

На обед беззастенчиво ест!

Не сравняться мне с Юнною Мориц,

Для войны я уже староват,

Но в душе я давно черногорец,

И босниец, и сербохорват!

Ты прекрасна, как живопись Энгра.

А у родины черные дни.

Не вини же в них глупого венгра,

И румына, мой друг, не вини.

Погуляй в переулках лионских,

Погляди в бирюзовую высь,

Почитай протоколы эстонских

Мудрецов – почитай, не ленись!

А потом про политику эту

Позабудем, и ляжем под куст,

Чтобы легче писалось поэту

Про улыбку коралловых уст!

 

3. Стихотворение философски-религиозное, с попыткой разобраться в конфликте между различными типами духовности и служения высшей идее

 

Много в мире профессий, но подвиг любой
Нужен обществу. Брокеры, паханы,
И художники могут гордиться собой.
Только что же нам делать с монахами?

Я, допустим, качаюсь на волнах стиха.
Кто-то выбрал в удел хлебопашество.
В скотоводстве я тоже не вижу греха
А
они поступают в монашество!

Как бы некая сумрачная нетопырь,
Покидая и спальню, и детскую,
От соблазнов уходят они в монастырь,
Православную или тибетскую.

Я бы не был бы против, но вот в чем беда:
Подавляя земную эмоцию,
Никого не полюбит монах никогда!
Значит, грабит себя он и социум!

Нет! Имея рассудок, достоинство, честь -
Кто же станет буддийскою ламою?
Ведь любовь, и особенно к женщине, есть
Высочайшая ценность, друзья мои!

 

Я шепчу утомленному сердцу: «Шалишь!»,

Но мечтаю о дальнем Дубровнике,

Ибо так очарован Заточкою Лыж

Что хочу к ней пробиться в любовники!

 

 

4. Стихотворение страстно-романтическое, снабженное высокими лирическими размышлениями о неумолимом беге времени

 

Я много жил, имея страсть в предмете,

А ныне лишь

Пленен одной, единственной на свете

Заточкой Лыж!

Она подобна станом тонкой иве,

И, сладостно дыша,

Взмывает в высоту, как птица киви,

Ее душа.

Живя в Черкизове, нося фамилию Карнизов,

Я знал бы наперед,

Что жизнь немало мне еще сюрпризов

Преподнесет.

Но неуклонно клонится к закату.

Мой краткий век.

И стал я забывать, что был Ремонт когда-то

Беспечный человек.

Все чаще к дырам сердца я заплатку

К исходу дня

Пытался пришивать, когда моя хорватка

Спасла меня!

Явила мне судьба божественную милость!

Тот оживает вновь,

Кому, как Тютчеву,  в предсмертном сне приснилась

Последняя любовь.

 

5. Стихотворение трагически-безысходное и даже отчасти безумное

 

Гибель – удел поэта. Участь его – страданье.

Даже любовь поэта – источник слез и скорбей.

Вырвется ли из горла сдавленное рыданье,

Словно весной из клетки – тоски моей воробей?

 

Кто мой соперник? Где он работает? В ЗАО? А может, в ТОО?

Ревность, подобно тигру, меня терзает, теряю от горя остатки слов…

Робко я обращаюсь к безмолвному небу - кто он?

Кто он? Владимир Сорокин? Тимур Кибиров? Пошив Чехлов?

 

Дева моя младая! Я ли не обожал тебя, словно братик?

Неужели ты перестала веровать в чудную страсть мою?

Всех на свете Ривьер, Коктебелей и Адриатик

Мне дороже твоя любовь. А еще изменишь – вообще пришью.

 


6. Сначала ревниво-драматическое, а потом исполненное любовного блаженства, где упоминается друг автора поэт Вечер Романсов, который, несомненно, простит его по причинам, понятным из самого этого лирического стихотворения

 

Любить – это нерв обнажить.

Сжать сердце блаженное туго…

Не дай тебе бог пережить

Ни смерть, ни предательство друга!

 

Я верил в сплетение рук

И ног, но ошибся, однако.

Я думал, что Вечер мне друг,

А он оказался собака.

 

Один я пытаюсь заснуть,

Постылая жизнь надоела.

А он тебе трогает грудь

И прочие области тела!

 

И вот пробуждаюсь я вдруг

Под звезд молодым виноградом.

И вижу тебя я вокруг,

Тихонько лежащую рядом!

 

Так значит, что все это сон!

Так значит, любовь никуда не

Пропала! Я так потрясен!

О, нежность к пленительной даме!

 

О, счастье! О, чувства гроза!

О, сладкое страсти варенье!

Целуй меня, дева, в глаза

И прочие органы зренья!

 


РИФМОВАННЫЕ АФОРИЗМЫ ВОСПИТАТЕЛЬНОГО СОДЕРЖАНИЯ

1.

 

Друзья! Прекрасен мир сквозь призму

Рифмованного афоризма!

 

2.

 

Зачем ты, Зина, в магазине

Украла туфли на резине?

Ты, Зина, не в своем уме!

Ты поступила, как лишенец,

Неужто хочешь ты в тюрьме

Среди бандиток и мошенниц

Закончить молодые дни?

Не одобряю. Извини.

 

3.

 

Ирина стала, как руина.

Ирина – жертва героина.

Никто уж ей не скажет "котик".

Да! Погубил ее наркотик!

 

4.

 

Коля спился. Жалко Колю!

Коля – жертва алкоголя!

Вместо ландышей и роз

На душе его – цирроз.

 

5.

 

Страдает Жора, плачет Людка

От несварения желудка.

Так в чем же дело, дети? Жора –

Неподражаемый обжора!

Да и его супруга Люда

За блюдом уплетает блюдо.

У них, в отличие от Лины,

Нет кулинарной дисциплины!

 

6.

 

Влюбился друг мой Вова в Свету.

Увы, влюбился без ответу!

Теперь рыдает! Жалко Вову!

Он – раб влеченья полового!

 


Еще один цикл стихов о любви (в мире животных)

1.

 

Однажды Глухарь полюбил Пескаря.

Все рыбы и птицы твердили, что зря,

Но влюбленные пели и били хвостом,

И думали только о том,

Что под шелест березы, в мерцанье волны –

О, как были они влюблены!

 

Вот Пескарь проплывает средь медленных вод,

А Глухарь ему песню поет:

Среди рачьих и щучьих оскаленных харь

Сколь прекрасен ты, юный Пескарь!

Как же счастлив с тобою и радостен я,

Золотистая рыбка моя!

 

Вот Глухарь, озираясь, летит на рассвет,

А Пескарь ему смотрит вослед,

И вздыхает, большими глазами горя,

И любуется на Глухаря,

И весь мир ему кажется созданным вновь –

Что за чудная сила – любовь!

 

2.

 

Любовь счастливая – мечта.

Любовь несчастная – обуза.

Один Еврей любил Кита,

А Кит любил Гипотенузу.

 

Они в прохладный водоем

Вступали южными ночами

Практиковать любовь втроем,

Как учат шведы и датчане.

 

О страсть! О жаркая тоска!

Ты помнишь - плача, словно лейка,

На них взирали с бережка

Китиха, Катет и Еврейка?

 

Цени же твердые пути

И не блуждай стезей порока,

Чтобы в историю войти,

Как кит, глотающий пророка!

 

3.

Однажды карась полюбил карася.

Вот, собственно, сказка и вся.

 

 

ГЕОПОЭТИЧЕСКИЕ ОТКРОВЕНИЯ В МАРТЕ-АПРЕЛЕ 2003 ГОДА

 

 

I.

 

Если спросишь, зачем

Голосует чечен

И спешит к избирательной урне,

Я скажу: осиян

Он звездой россиян,

Нету нации в мире культурней!

 

Референдум в Чечне

Очень нравится мне.

Съев котлетку свиную на ужин,

Я считаю: ислам

Нужен только ослам,

А порядочным людям не нужен.

 

Я – за мир и прогресс,

Чтобы головорез

Подвергался зачистке, как надо,

Чтобы дядюшка Сэм,

Некрасивый совсем,

Обезумев, не рвался к Багдаду!

 

Он детишкам грозит,

Он бомбит, паразит,

Детсады и больницы, собака.

«За тебя я, Саддам,

Жизнь с охотой отдам!»,

Говорит каждый житель Ирака.

 

Станет добрый Багдад

Славен, как Сталинград,

Воля к жизни – прочнее железа!

Поднимаю свой glass

Я с восторгом за вас,

Дорогие мои иракезы!

 

 

II.

 

Ликуют народы, и нации рады!

Сияя в полночной дали,

Крылатой ракетой летит над Багдадом

Свобода иракской земли!

Поляки и чехи, британцы, эстонцы

Садятся на плот надувной*

С парнями из Юты, чтоб новое солнце

Над многострадальной страной

Взошло! Тирания гнусна демократам,

Храни их великий Аллах!

Лети, мой фугас, чтобы валом девятым

погрязших в нечистых делах

накрыть, чтоб гражданские все уцелели,

чтоб помнился славный поход,

пусть девушка Кэрол в солдатской шинели

горящею Басрой идет!

Дворцов и казарм глинобитные стены

Пусть рухнут на нашем пути,

Иракец, пожалуй, не лучше чечена,

Но как же его не спасти!

Кто ратным трудом одолел людоеда

Хусейна, пирует среди

товарищей, празднуя нашу победу

и орден на честной груди!

 

 

*) С целью переправы через Тигра и Евфрата – примечание автора.

 

 

III.

 

Стыд-позор тебе, Америка,

что плюешь ты на решения

свет-Совета Безопасности,

Генеральной Ассамблеюшки!

Права ты международного

признавать не хочешь, подлая,

знаешь силу лишь оружия,

электронного да ядерного!

Но прекрасны мысли Путина,

что в Тамбове им озвучены:

«Мать-Россия, люди добрые,

в общем, не заинтересована

в том, чтоб звездно-полосатые

потерпели поражение».

Князь Владимир мой Владимирович,

полный тезка Маяковскому!

Мудрый курс ты политический

Обозначил, светлый батюшка!

Пусть шахиды да исламские

бьют ряды американские,

пусть морпехи бьют отважные

чурок деморализованных!

А Россия непреклонная

пусть глядит на них с презрением:

больше сил у ней останется

биться с собственными чурками,

и на противостояние

глобализму беспросветному! 


Еще одно сочувственное стихотворение Бахыту Кенжееву, на этот раз -  на увольнение со службы в Международном Валютном Фонде

 

 

 

Бахыт работал в МВФ,

И зарабатывал немало.

Но выгнали из МВФ

Его, как жалкого шакала.

Друзья! Какая жизнь была!

Как душат парня слезы в горле –

Его, как жалкого козла,

Со службы выгодной поперли.

Теперь не купит для жены

Чулков, не сочинит шедевра!

На это все, увы, нужны

Большие доллары и евро!

Он чует смертную тоску,

Из грустных глаз струится влага,

И водку вместо коньяку

Он кушать вынужден, бедняга.


 

 

Из стихов о половом воспитании для новых русских детей обычной ориентации

 

 

Высоких страстей ощущая избыток,

и радость, и гордость, и страх,

люблю я румянец на женских ланитах,

улыбку на пухлых губах.

 

Но если и вправду испить я намерен

любовную чашу до дна,

приписка[3] моя возрастает в размере,

становится твердой она!

 

И я подползаю к возлюбленной близко,

целую ее и пою,

и прямо в волшебную чудо-приписку

вставляю приписку свою.

 

А после ее вынимаю обратно,

и плачу, и радуюсь я,

и все это, братцы, ужасно приятно,

безумно приятно, друзья!


 

 

 

 

 

 

Любовь - не вздохи при луне.

Она всех ценностей дороже,

она с бессмертьем наравне,

но будь, мой мальчик, осторожен!

 

Да, страсть подобна пирогу,

букету роз в хрустальной вазе,

и горностаю на снегу -

но избегай случайных связей!

 

И в волнах кайфа, обхватив

подругу, чудное виденье, -

не забывай презерватив

надеть на орган наслажденья![4]

 

 

Человек двулик, как Янус,

(ну-ка, “Пепси” мне налей!)

и кому-то, детки, анус

прочих органов милей.

 

Но на данном повороте

я скажу свой гневный стих:

я настроен резко против

извращений половых!

 

Есть у нас поля и реки,

Над избушкой вьется дым.

Мы - не римляне и греки,

Мы разврата не хотим!

 

Господа из Сан-Франциско,

где лазурная вода,

пусть суют свою приписку

сами знаете куда.

 

Человек в дожди и слякоть

должен светлого желать,

он из попки должен какать,

      а приписок не вставлять!
КРОКОДИЛ, КОЗА И КАМА-СУТРА

 

Басня

 

Однажды Крокодил с Козой читали Кама-Сутру.

С утра ......... ............. ............ .......... Вода

............... ....... ......... .......... перламутра,

......... .......... ......... ........ и к вечеру, когда

....... хвост ....... ......... пасти,

........... ............. ............ врага,

......... ......... ......... о свойствах страсти,

...... .......... ........ ........... ...копыта и рога,

“......... - не догма,

а руководство к действию”,  но здесь

Коза .... ...... ...... .......,

и ............ ....... ........ ........

Для Козочки моей ..... .............. ...............,

....... ........ ......... ........,

...... .......... .......... ............... .......

а что же Крокодил, коварен и зубаст?

Известны всем, дружок, повадки крокодильи:

....... .......... ......... ......... подлец,

оскалился, ...... ....... ......... ........ ........

а ..... ....... ....... ......... наконец.

 

Во всякой басне, друг, есть элемент морали,

не раз в огне страстей влюбленные сгорали,

но  этот Крокодил не стоит и слезы

навеки им погубленной Козы.


 

 

ПРИЛОЖЕНИЕ

 

СТИХИ, НЕ ПРОШЕДШИЕ ЦЕНЗУРУ

ОТРЫВКИ ИЗ УНИЧТОЖЕННЫХ СТИХОВ


 

 

Из стихов о половом воспитании для голубых новых русских детей

 

 

 

 

 

Курортная встреча - но как хороши

глаза твои, друг, отраженье души

мятежной и жесткой, но как ни зови,

способной к высокой и страстной любви!

 

О тонкие <губы(?)>! О нежный язык,

способный на <шепот(?)> и ласковый крик,

когда я шепчу: “Погоди, погоди!”,

прижавшись спиной к волосатой груди!

 

 

По-английски запах - “odor”,

а желанье будет - “lust”,

говорил дружок мой Федор,

знаменитый <.........>[5].

Он курил обычно “Яву”,

в холод плакался: “Дрожу!”,

и любил одну забаву,

а какую - не скажу. 

Но оплачивал по факту, 

ласки чудные умел... 

После пива, в бане как-то

разговор я с ним имел. 

Подымая толстый веник,

он шепнул мне: “Не психуй!

Дам тебе я кучу денег

за невинный <.....>[6]!” 

Лился “Хайнекен” рекою,

пар струился из печи,

и вскричал я “Что такое?

Лучше, Федя, помолчи!”

Но, застыв у полной шайки,

он смеялся, как дитя,

без трусов, носков и майки

длинным веником вертя. 

Я б на все пошел во имя

страсти, я не крокодил,

но намеками своими

так меня он рассердил,

что сказал я <....>[7],

кулаком ему грозя:

“Знаешь, Федя, слишком часто

делать этого нельзя!” . 

Но любовь - подлец известный,

не укрыться от нее!

И разбил дружок прелестный

сердце жаркое мое.

Вышла сцена тут немая,

он молил “не уходи”!

Но ушел я, прижимая

пачку долларов к груди!. 


 

 

 

Я знал красавиц недоступных,

холодных, чистых, как зима,

недостижимых, неподкупных,

непостижимых для ума. 

Их голос нежен и напевен,

но чаще благостен и тих -

вы угадали! Миша Левин -

едва ль не главная из них!

Она <.....>[8] с красоткой-дочкой,

с персидским ласковым котом.

Уже, увы, не первой строчкой -

и гениальною притом! -

пытаюсь я ее сердечко

завоевать, о ней радеть

до смерти, и любви уздечку

на душу дивную надеть! 

Но Миша, прелестью живая,

грустит в районе Бефезды[9],

жестокая,  не признавая

ни стихотворства, ни узды!

То мчится вдаль в своем Саабе,

то дочке Чехова прочтет.

Что подобает <нрзбр>  бабе -

ей совершенно не идет!

Ни счастья плотского стихия,

ни желтый, ни иной металл!

Напрасно я дарил духи ей

и речи нежные шептал,

кормил лангустами и брюквой,

ночами мучился без сна!

“Я не по этой части, друг мой”,

сказала холодно она. 

Но по какой же, ангел, части -

в последний раз взываю я! -

нельзя нам <....>[10] по волнам страсти

в безбрежном море бытия?

 

 

 

Немало в жизни потаенного

и не включенного в меню.

Микаэляну и Семенову

я часто под вечер звоню. 

Закат струится аметистовый,

приходят скрасить мой досуг

А.Л., волчоночек неистовый,

Володя, нежный бурундук!

Плыви, земля, подобно лодочке,

гори, звезда, издалека!

Они <....>[11]  приносят водочки,

а чаще - свежего пивка.

Сначала - робкими намеками

беседа ровная течет,

сначала - все вокруг да около,

зачем нам планы и  расчет!

Любовь, по сути, дело случая,

стук сердца, дрожь, полночный час...

Но постепенно страсть дремучая

вполне охватывает нас!

...........................................

............................................

............................................

............................................

А дальше - нет, отнюдь не вороны

кричат, щебечут соловьи[12],

и я откладываю в сторону

стихи постылые  свои,

отодвигаю рюмки, вилки я,

ножи, тарелки и т.д.,

весь околдован страстью пылкою,

как лейтенант НКВД,

поймавший тайного троцкиста. Но

он - воевал, а мне - в любви

открылась сладостная  истина,

Господь ее благослови!

Жаль только, что мгновенья краткие

блаженства лопнут, как баллон,

когда уйдут подружки сладкие

к законным женам на поклон...

 

Сочувственные стихи Бахыту Кенжееву на повреждение большого пальца правой ноги

 

Жил когда-то поэт Бахыт.

Пил водку, писал стихи.

Имел привлекательный внешний вид.

Иногда совершал грехи.

Но всегда он мучился совестью, да!

Он молился после греха,

пока на машинке его - беда! -

не сломалась литера “х”.

Появился на свет  поэт Багыт.

Пил водку, писал стиги.

Отчего он, бедняга, рыдает навзрыд?

Он сломал себе палец ноги.

Был этот палец всем горош,

Можно было годить на нем.

А теперь распуг, и болит притом,

Ничего с него не возьмешь!

Будет Багыт теперь одноног.

Не содеять ему грега!

Тяжело на сердце, в горле комок.

И ужасно болит нога.

Раньше был он парень дивной красы,

любил и одетых, и ню,

а теперь вот злится, фырчит в усы

и печатает эту гуйню!


 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

АНТИСЕМИТСКИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ, ПОСВЯЩЕННЫЕ ЯКОВУ МАЛКИНУ[13]

 

На отъезд Малкина в Израиль

 

 

 

Не печалясь, не психуя,

влился Яков в свой народ.

Необрезанного <нрзбр>

в рот он больше не берет.

 

Он уехал из Союза,

потому что он еврей.

У него висит мезуза

где-то в области дверей.

 

И на рынке ли, в аптеке ль,

в Гефсиманском ли саду

он считает каждый шекель,

как положено жиду!

 

                           1989

МИЛОЙ, НО НАИВНОЙ МАШЕ - СТИХИ НА ПРИЕЗД МАЛКИНА В МОСКВУ 1 ОКТЯБРЯ 1998 года

 

Когда в Москву явился Малкин,

из магазинов в тот же час

исчезли палки и мочалки,

шампанское и фиберглас.

Да! Словно ветром буйным сразу

с приездом Якова смело

конфеты и противогазы,

соль и оконное стекло.

За что ж он на Россию тянет?

За что ей мстят который год

коварные израильтяне -

Машканта, Пицца и Ашдод? 

Должно быть, здесь виной не злоба,

но алчность, Маша. Любо им

скупать  товар российский, чтобы

свозить его в Ершалаим!

Не так ли, интригуя, дабы

наполнить златом свой карман,

они ограбили арабов,

французов, шведов и армян?

Где свежею сметаной крынка

была полна, теперь развал

и кризис фондового рынка...

И Бога глас ко мне воззвал:

всей мощью страстного таланта

воспой России честный гнев,

восстань, Ремонт, на спекулянта,

на Израиль и МВФ!

 

 

 



[1] Поставлено отчасти для рифмы, но также и как символ мерзостей большевистского режима.

[2] См. труды лауреата Нобелевской премии А.И. Солженицына.

[3] Вставлено цензурой. Здесь и далее имеется в виду пиписка.

[4] Вставлено цензурой. Здесь и далее имеется в виду пиписка.

[5] Изъято цензурой. Имеется в виду педераст.

[6] Изъято цензурой. Имеется в виду поцелуй.

[7] См. примечание 1.

[8] Изъято цензурой. Восстановить слова не удалось.

[9] Bethesda, пригород Вашингтона.

[10] См. примечание 1.

[11] Изъято цензурой. Восстановить слова не удалось.

[12] Вставлено цензурой. Здесь и далее имеется в виду пиписка.

[13] Псевдоним. Настоящая фамилия Я.Малкина - Рабинович. 


 [AK1]

Hosted by uCoz